Юрист Команды против пыток
Лефортово — изолятор "особого" назначения, где содержатся фигуранты самых громких дел. Любые нормы там трактуются максимально строго, а их применение далеко не всегда выглядит гуманным.
А вот пишут, что в Лефортово появилось возможность пользоваться электронными письмами. Тут же вспоминается мой коллега по ОНК, который входил в состав комиссии на протяжении двух созывов. В 2016-19 годах он непрерывно давал Лефортово рекомендации заменить монструозные тумбы-унитазы на закрытые стенками туалетные комнаты и провести уже горячую воду.
Администрация каждый раз смеялась и говорила, что никогда в Лефортово не будет закрытых кабинок и горячей воды в камерах. А что же увидел я уже в 2019 году, попав в ОНК? В Лефортово делали ремонт и все эти рекомендации воплотили в жизнь. А вот электронных писем не было, о чём сотрудники бахвалились в силе «Сами понимаете, у нас тут особый изолятор. Никогда не будет здесь этого». Теперь осталось (ха-ха) только побороть особую любовь цензоров этого учреждения отсылать всю корреспонденцию следователям на доппроверку. Легко сказать, но весьма трудно сделать.
Разумеется, ограничение переписки и полная изоляция — это один из видов незаконного воздействия на заключённого. В моей практике под надуманными предлогами не доходили до адресатов даже телеграммы из трёх строчек — поздравления с днём рождения. Кроме нарушения права на уважение частной и семейной жизнь, при некоторых условиях такая практика может быть признана и пыточной. Допустим, человеку в СИЗО поступило письмо о тяжелой болезни родственника. Имея установку на полную изоляцию заключённого, администрация отсылает такое письмо следователю. Следователь придерживает письмо, а на очередной встрече намекает на некое плохое событие в семье, и оставляет человека на пару недель подумать о своей позиции по уголовному делу. Будет ли испытывать в такой ситуации обвиняемый страдания? Конечно. Что это, если не психологическая пытка.
Источник: Растрига
